Она явно могла за себя постоять. Но все-таки это было чуть слишком.
– О, – вежливо сказал Кавабата, – на улице, должно быть, настоящая буря.
– Ничего. Принесли. И привели. Там ведь рынок.
– Давай, – кричал мужской бас на втором этаже, – подставляй лоб, дура!
– Ваши проблемы, милый Чапаев, довольно однообразны. Где ваш протеже?
Собственно, не вполне верно было называть его безмыслием хотя бы по той простой причине, что мое сознание, полностью освободясь от мыслей, продолжало реагировать на внешние раздражители, никак не рефлексируя по их поводу. А когда я замечал полное отсутствие мыслей в своей голове, это само по себе уже было мыслью о том, что мыслей нет. Выходило, что подлинное отсутствие мыслей невозможно, потому что никак не может быть зафиксировано. Или можно было сказать, что оно равнозначно небытию.