«Если он еще жив, — мелькнула паническая мысль, — если он еще жив».
Наши новые друзья пили мбаку — так назывался этот напиток — сколько душа пожелает, и дело закончилось танцами при свете огромного костра. В этом мы участия не принимали, но поглазеть было приятно, особенно на танцующих женщин, поскольку одежды на них был славный минимум. Мириам тут же увела Прошку в нашу хижину. Вернее, уехала на нем.
Бронсу здорово обожгло лицо и руки, но лекарь Мидус утверждал, что ничего особо страшного нет и что все будет в порядке. Моя рана на плече оказалась не глубокой, но болезненной. Хорошо было одно — для ее лечения Мидус не использовал ту же мазь, которой лечил локоть.
— А как вам такой вариант развития событий, господин де Койн? Ваши спутники, как я слышал, сбежали из изнердийского плена. Но сейчас я засомневался, а так ли это? И мне внезапно пришла в голову мысль: уж не шпионы ли они? Тогда очень легко становится объяснить факт вашего чудесного спасения от втрое превосходящего противника.
— Смотри, Артуа. Сначала приставляем трафарет к правому нижнему углу письма, затем…
Дело, похоже, близится к обеду, точнее определить нельзя. Мой репитер лежит вместе с остальными вещами на дне морском в капитанской каюте «Любимца судьбы». Прежний капитан «Мелиссы» промежутки времени между склянками, вероятно, разграничивал бокалами с вином. По крайней мере, бокалов и бутылок в его каюте хватало, а вот часов не наблюдалось. Вино, кстати, закончилось, и вовсе не от хорошей жизни. Когда питьевая вода все больше начинает напоминать мутную жижу и от одного взгляда на нее появляется чувство легкой тошноты, вино любого качества уходит просто на ура. Вчера, когда привезли несколько бочек свежей воды, одну из них поставили открытой прямо на палубе, и люди то и дело подходили к ней и не могли напиться.