Пока что получалось плохо. Не имеющий понятия об этикете подросток из бедной семьи робел в присутствии незнакомых людей.
Входить в убежище без приглашения означало нанести серьезную обиду хозяину: восставшие ревностно защищали свою территорию и даже на неожиданные визиты старейшин реагировали нервно. Есть приемные, кабинеты, какие-то прообразы общественных залов — и есть личные покои, куда допускаются ближайшие, и никто кроме. Это правило, выкристаллизовавшееся за века и свято соблюдаемое всеми. Нарушали его крайне редко.
Местные феодалы предпочитали проводить время в столице, развлекаясь со сверстниками и мало заботясь о жизни крестьян. Свои обязанности они свалили на управляющего, тоже не слишком трудолюбивого. Поэтому сколько костеройка охотилась на прилегающей дороге, сказать сложно. Периодически регулярные разъезды стражников или купеческие охранники уничтожали молодняк, о чем свидетельствуют записи о выданных наградах в канцелярии наместника, но как долго в здешних местах обитает матка, выяснить не удалось. Может, тридцать лет, может, больше. Как бы то ни было, с недавних пор купцы и простой люд предпочитали пользоваться расположенным южнее торговым трактом, и количество добываемой пищи резко сократилось. Нежить была вынуждена искать новые источники еды. Прежде она не решалась появляться возле деревни, куцым своим умишком понимая исходящую от поселения угрозу, но голод заставил ее утратить осторожность.
— Вот как? И кто же этот неизвестный камнерез?
— Латам, когда дуешься, ты становишься похожим на обиженного ребенка.
— Ты сильно разочаровал его своим поступком. — Селеста поймала взгляд смертного и мысленно надавила. — Он не любит, когда его слуг предают. Ему не нравится видеть их в подвалах «пауков» или на плахе палача. Наш отец очень, очень тобой недоволен…