— Как посмели вы не исполнить высочайшего требования и не ликвидировали нарушителей божественного спокойствия?!
За прошедшее время ее вера в человечество сильно поколебалась. Она видела столько грязи, жестокости, несправедливости и боли, что окончательно избавилась от иллюзий относительно людского рода. Истинная доброта встречается редко… Селеста давно перестала жалеть смертных — по крайней мере не относившихся к числу ее слуг, — теперь в ее отношении к ним царствовала жесткая рациональность. Тем не менее остатки человечности мешали, не давали сделать последний шаг.
— Нет, госпожа, — криво усмехнулся Саттар. — Он говорит, у него есть более важные дела.
Честно, Вадор не расстроился. Смотреть на всякие колдовские штуки со стороны, конечно, страсть как интересно, но самому влезать жутковато. Он же не госпожа, его-то, поди, демоны мигом схарчат. Хотя и жаль — мэтр Хастин рассказывает и показывает такое, чего он прежде не то что не знал, а даже во снах представить не мог. Чем-то теперь заниматься придется? Мастер Эгард в Цонне уехал, остальных младших восставших в Талею возвращать пока не собираются. Ждут, пока боевые действия стихнут. Скорее всего, пристроят к кому-нибудь в помощники, заниматься всяким подай-принеси.
Прибавили чиновникам нервозности действия Латама. Так как почти никто из мастеров иных городов не порывался объявить о самостоятельности (дураков, пощаженных Селестой, повыбили люди) и бунтов давить не пришлось, гвардия немертвых осталась в столице. Здесь ей тоже нашлась работа. Развязанный ею индивидуальный террор неплохо проредил ряды Тайной службы, уничтожив или похитив многих сотрудников. К слову сказать, некоторые из них не возражали против перемен в судьбе и в обмен на вывоз себя и семьи из страны выдавали сведения запредельной ценности. Хотя и не все. Также пострадали жрецы некоторых храмов, но с ними все прошло не столь радужно — проникновение за пределы освященных стен требует приложения немалых усилий.