— Самого не знаю, но Медею, когда слышит его имя, потряхивает. Он вроде раньше в городе старшим был из наших, но чего-то с госпожой не поделил и спекся.
— У нашего нелюдимого рыцаря есть сын?! Ну надо же!
Еще не забылись времена, когда восставшие спали все вместе, забившись на самые низкие уровни катакомб и прикрыв единственный вход в грязную нору тяжелой каменной плитой. Старшие знают цену комфорту, в отличие от пришедшего на все готовое молодняка. Хотя в том, что, образно выражаясь, касается глубины залегания, ничего за века не изменилось — вампиры по-прежнему выбирали для своих дневных убежищ наименее доступные для людей места. Причем защищали их с параноидальной тщательностью, устанавливая на входе искусные ловушки, крепкие замаскированные двери и допуская в тщательно обустроенную обитель немногих избранных. Часто практиковалось создание ложных жилищ, подсовываемых наблюдателям из «пауков» в качестве основных. Даже Медея, вроде бы демонстративно открытая светская леди, спальню своего особняка использовала исключительно для встреч с приглянувшимися молодыми людьми. Отдыхала она в настоящем бункере, в подвале.
Очень опасными противниками показали себя храмовые стражи. Они, правда, редко дрались именно против вампиров, зато часто сталкивались с упырями, имели хорошую идеологическую подготовку и активно пользовались так называемой «божественной силой» — творчески переработанной кашицей из ошметков магии истинного Света и жреческих находок. Как ни странно, смесь получалась довольно эффективная. Недостатком их в первую очередь являлась разобщенность. Отряды, принадлежащие к разным культам, не делились информацией, не всегда приходили друг другу на помощь и в результате действовали не настолько эффективно, насколько могли бы. Единый центр командования сумел бы исправить ситуацию, но такого центра руководившие операцией «пауки» создать не смогли.
— У меня сложилось впечатление… — Теперь, когда первая эйфория прошла, к Селесте частично вернулась способность отстраненно рассуждать о событиях, и она формулировала мысли вслух: —…Что Гарреш искренне не считает нас врагами. Но и союзниками не видит. Словно нет точек соприкосновения, интересы лежат в разных плоскостях.