Она сделала неопределенный жест, обозначая нечто неприятное и неизбежное. Латам с тоской обвел комнату взглядом, понимая, что дальше тянуть нельзя и место, служившее ему домом почти сотню лет, все-таки придется оставить.
По правую руку, как всегда, пристроился Шрам. Верный помощник при жизни шалил на дорогах и слыл удачливым атаманом, не раз уходившим из самых хитроумных западней. Собственно, именно из-за излишней удачливости он и погорел. Взял однажды куш больше положенного, шайкой заинтересовались центральные власти и устроили облаву. Атамана схватили свои же, надеясь откупиться от казни передачей главного преступника в руки правосудия. Шрам, не будь дураком, не стал дожидаться знакомства с палачом и освоения на собственной шкуре изысков современной мысли наподобие вливания в горло расплавленного свинца или сажания на кол, и покончил с собой. Вскрыл вены остро заточенным осколком кирпича. Должно быть, тюремщики сильно удивились, когда через три дня он восстал немертвым…
После пропажи второго человека крестьяне сообщили управляющему. Управляющий бумагу проигнорировал. После исчезновения четвертого — обратились к местному начальнику стражи, пославшему небольшой отряд прочесать окрестности. Спустя неделю жители заметили молодую костеройку во время охоты и закололи ее вилами, увеличив список жертв до семи, но успокоившись насчет своего будущего. После того как матка утащила девятого человека, деревня опустела.
Насытившись, немертвая отпустила человека и дождалась, пока его глаза приняли осмысленное выражение. В последний раз оглядев место схватки, она развернулась и направилась к ожидавшей ее карете с глухими шторами. За спину она не глядела. Еще одна ночь, еще один бой, еще один короткий миг из вечной, может быть, жизни.
Считаясь прямым потомком Хозяйки Вод, Сын Моря закономерно являлся верховным жрецом Дерканы. Логически рассуждая, такое положение предоставляло массу возможностей, особенно умному человеку. К сожалению, на престоле сидел дурак. Даже сверхлояльное народное мнение с некоторых пор перестало идеализировать своего правителя, причем основания для возникшего скептицизма имелись веские. Ирран с младых ногтей имел чудовищную склонность к мистицизму, политические решения принимал, ориентируясь на результаты гаданий, а свиту свою составил по большей части из таких же, как сам, фанатиков.
— Сообщи прогноз главам семей, попадающих под удар, — приказала Селеста. — Пусть морально подготовятся к тому, что им придется покинуть Талею. Если они предложат свой способ обмануть ищеек — прекрасно, мы с радостью им поможем. Если же они решат остаться… Думаю, стоит привлечь наших «друзей» из дворца.