Хелл бежала по желтой дороге Трех Миров, торопясь на заседание Совета Тридцати. Она бы не пошла, но обязана была предоставить отчет о положении дел на Земле и Цейдаре. По идее отчет о Цейдаре должен был делать Стилет, но его спешно услали на Адгету, вместе с командой Невроса.
Вздрогнув, Хелл перевела взгляд на стражника — тот еле дышал, его темная кожа стала почти серой, все тело трясло от истощения!
— Слушай ты, дерсенгом недоделаный, альгиоки тебе в спину на подлете! Если ты, результат интимного общения пожирателя с метаморфом, немедленно, арсигаи тебе в печень, не отпустишь Стилета, это будет твой последний день на Земле, я тебе клянусь, тонсе ты после шивхаза!
Ксиай сел на одну ногу, вторую согнул в колене, обняв обеими руками, сцепил пальцы, уставился на Хелл. Смотрел он долго, и в этом взгляде не было и намека на улыбку.
Войдя в Зал Совета осмотрелась, увидев призывный жест Сайсиена, направилась к нему. Теперь капитаны реагировали на нее не так, как еще два года назад, теперь ей улыбались, но в глазах была злость — координаты Рая она так и не открыла. Только три команды помимо Руки Хаоса могли спокойно перемещаться с Трех Миров на Рай, из Рая на Землю. Все остальные летали по три дня на кораблях, не говоря уж о том, что попасть в Рай не могли и вовсе. Хелл все требования Совета выдать координаты планеты, или, по меньшей мере, уговорить Хранителя открывать пространственный портал и для них, отметала, говоря, что данный вопрос решает Хранитель и только он. Естественно, капитаны, умеющие считать деньги, понимали, как много теряют они и получают избранные наемники. И объектом для злости была именно Хелл.
— Дерсенгом по пустыне! На кой ты ее одел, а?