— Ну конечно! Здесь так классно! До сих пор не все возможные развлечения исчерпаны, — она лукаво прищурилась. — Я еще у ларов не напроказила как следует… я ведь и в их замки могу попадать, — она заливисто рассмеялась. — Вы только никому не рассказывайте, ваше величество, обещаете? Я уже две недели появляюсь в полночь в замке одного симпатичного графа, придумала себе убедительную легенду, и мы с ним всякий раз забавляемся до утра…
Специалистам следовало верить, и потому Сварог, не вступая в дискуссии, облачился канцеляристом — убогий чин, третий от конца, всех украшений и есть, что три коротеньких, вышитых серебром веточки остролиста на каждом рукаве, да узенькая серебряная кайма на воротнике. И пояс надел не дворянский, а серебряный, Сословия Чернильницы. Гаржак и трое сыщиков предстали в облике простых писцов, чьи мундиры обременены лишь чиновничьими бляхами. Катлок пребывал в образе коронного полицейского, тоже в невысоком чине. Власти провинции решили ни во что не посвящать, вообще с ними не контактировать — а зачем, собственно? Умельцы Интагара в два счета состряпали полдюжины убедительных бумаг якобы из губернаторской канцелярии, предписывавших старосте оказывать приезжим из столицы все мыслимое и немыслимое содействие. На одной из бумаг стояла даже губернаторская подпись (которую тот наверняка признал бы за свою). Уж кто-кто, а деревенский староста просто обязан был уметь читать…
Ну да. Высоченная, в два человеческих роста плита из светло-серого мрамора с розовыми прожилками, на которой позолоченными буквами, алфавитом Аугел высечен не особенно и длинный текст, параграфов двадцать, сотни две строчек. Герб императорской фамилии наверху, красивый орнамент по периметру…
— Сейчас принесу. Только не увлекайся, это и в самом деле будет последний.
— Ну, если официально утвержденный… Тогда все законно.