Сначала ничего интересного он не обнаружил — огромные папки касаемо каких-то чисто хозяйственных дел, большей частью совершенно непонятных. Потом попались вещи поинтереснее: отчет отдела, занятого исключительно наблюдением за Хелльстадом — впрочем, состоящий из грустных констатаций того факта, что очередное хитрое наблюдательное устройство оказалось бесполезным. «Вот так-то, судари мои, — злорадно проворчал он. — Здесь вам не там…»
Для вертопраха-маркиза положение осложнялось еще и тем, что шансов на майорат не было: маркиз был вторым сыном. В совершеннейшем отчаянии он попросил отца сейчас же выделить ему «лоскут» — ту сумму, что по законам наследования причитается младшим братьям и сестрам. Суровый батюшка — говорят, кремень был не мягче отца Леверлина — категорически отказал, заявил, что не хочет, чтобы семейные деньги моментально перекочевали к ростовщикам и содержателям игорных домов. А был он еще не стар, лет сорока пяти, здоров и крепок, как и старший брат маркиза, так что надеяться на их кончину не приходилось…
Он уверенно шагал по коридору, куда свернул из прихожей — всего пару часов назад сам был здесь с ребятами, так что знал дорогу… Ага! Не может на месте усидеть, нервишки звенят…
— Конечно, ваше величество, — сказал Интагар своим обычным почтительным тоном. — Будет исполнено. Больше ни словечка.
— Написана, — сказал он без улыбки. — До последней точки. И труппа готова, не хватало только актрисы на роль королевы. Но теперь она у меня есть.
Настроение у Сварога было безоблачным, и он даже чуточку пожалел этого золотого обормота, не способного понять людей.