Уже под самый конец беседы Саша вспомнил о письме Кисина.
— А это уже исключительно от него будет зависеть. Сможет доказательно наговорить про себя на червонец — пусть сидит на здоровье, я не против. А если не сможет, то чего это я за него буду отдуваться, искать, где там он согрешил и в чем именно? За государственный счет, между прочим. Нет уж, инфаркт обойдется не в пример дешевле.
Всю ночь Яков куда-то шел, рассудив, что если всегда идти, не останавливаясь, то в конце концов силы кончатся, он упадет и спокойно умрет. Но почему-то умирать в Москве ему не хотелось. К утру он вышел из города и только порадовался, что вокруг наконец-то не асфальт и бетонные коробки, а хоть и загаженный, но лес, где можно наконец-то упасть, как вдруг услышал какие-то плачущие звуки, а вскоре нашел и их источник — привязанного к дереву и полумертвого от голода котенка. Как радовался Нейман, что он, в последний раз выходя из дома, неизвестно зачем взял с собой Пакст с недавно купленными молоком и хлебом!
Я взял кошачьи очки и рассмотрел повнимательней. Да, качество напыления для атмосферной установки очень высокое, ничего не скажешь.
— Как… — начал было Арутюнян, но осекся. Ведь он хотел сказать: «Как же вам легко живется с подобными убеждениями!», но посмотрел на своего собеседника и понял, что говорить такое было бы глупо и несправедливо. Так что старик помолчал и закончил совсем не так, как собирался: — Как же вам, наверное, тяжело жить!