— Значит, дорогой Виктор Иванович, — пояснил он своему спутнику по завершении обзора прессы, — если вам навстречу вдруг попадется гестаповец, не нужно в панике орать «Хайль Гитлер». Это здесь так одеваются комиссары во главе со своим канцлером.
— Добрый день, господин Ли. Вы сейчас ничем не заняты? Как, и даже ни одного клиента на очереди? Ну вот и верь после этого воплям про наш кровавый режим. Но все равно, можно мне обратиться с просьбой? Сейчас к вам приведут одного молодого человека. Покажите ему, пожалуйста, ваши инструменты, приборы, рабочие места. Объясните, что там зачем, как используется, поделитесь с ним наиболее интересными случаями из вашей богатейшей практики… я вас этим не очень затрудню? Спасибо, экскурсант будет у вас минут через пять.
— Всего второй раз за месяц с семьей обедаешь, — не упустила случая попенять мне супруга, — и опять не просто так, а в целях произвести на кого-то впечатление! Ладно, на прошлой неделе привел Сетон-Томпсона, все-таки Настеньке с ним было интересно. А сейчас кого?
Две очереди, прозвучавшие с земли, не задели Рыжика, но тот, у кого он сидел на коленях, вдруг дернулся и начал заваливаться набок. Кот поднял голову и увидел быстро расплывающееся красное пятно у него на груди. С пилотом тоже что-то было не так, он побледнел, и, какими-то неловкими движениями пытаясь удержать вертолет, начал быстро что-то говорить, но не Рыжику, а кому-то еще. Но вдруг замолк на полуслове и уронил голову на грудь. Вертолет, кружась, стал быстро снижаться. Рыжик напрягся, и, когда до земли оставалось совсем чуть-чуть, прыгнул. Упал на четыре лапы, не удержался, однако, кувыркнувшись пару раз, вскочил. Повел носом, прислушиваясь к своим ощущениям, и рыкнул от возбуждения — плюгавый вместе с Рексом был совсем рядом.
— Георгий Андреевич летит? — поинтересовался Френкель.