— Тебе, что ли? — Анну щёлкает пальцами. — Лорсу, тебя рабыня Прайда искушает? Ты, Лорсу — ты совсем смелый стал. Дома — что бы тебе сказали? Хочешь быть бестелесным волком, так?
— Тогда возьми, — говорит второй, протягивая книгу, завёрнутую в синий платок. — Пожалуйста. Это — Книга Пути. Тебе хотела передать моя… — и я слышу от лянчинца слово, которого якобы не употребляют в Лянчине: «мать». Даже не удивляюсь — после ночи в доме Хотуру был морально готов к такому повороту. Это именно Львята не знают слов «мать» и «сестра», не лянчинцы вообще. — У неё болело в груди из-за меня… из-за нас с Хоглу… а из-за тебя прошло.
Его глаза влажны. Илья треплет его по голове.
— Кто такие? — спрашивает Анну, выезжая вперёд.
— Ну вот, — говорит Анну, — и здесь заводите свои порядки?
И Кору всаживает ему в переносицу метательный нож. Я даже не успел проследить, когда и как она его достала.