А ещё Анну окружали женщины. Вернее, женщины и бестелесные. Освобождённые пленные.
— Плебс — не скот, — говорит Ар-Нель. — Во всяком случае, не овцы. А доверие буйволов или жеребцов их хозяевам весьма желательно — если они не хотят быть убитыми копытом или пропоротыми рогами.
— Нет. Вызови его на поединок. Зачем тебе подранок, Винору? Это — львиная кровь, пусть у неё родятся хорошие дети. Освободите место и верните Нуллу оружие. Новый Прайд — новый закон: если боец не трус, он не возьмёт женщину без поединка. Кто боится — пусть живёт один или покупает рабынь — но называть его волком не за что. Воин вверяет себя Творцу и не пасует при виде чужого меча.
— Это, я думаю, написали не пророки, — говорит он твёрдо. — Это написали предатели, гады паршивые, которые сейчас служат Льву Львов. Это Наставники, они могут переписать слова пророков, они врут, когда им выгодно. Они доносят Льву Львов на честных солдат, предают, вынуждают к клятвопреступлениям.
— Я чувствую себя не послом, а солдатом в походе, — заявляет Юу с ноткой самодовольства. — Опасности и лишения, лишения и опасности…
— Ты хочешь доказать всему Лянчину, что не боишься поединка за любовь, который твои соотечественники запретили сугубо из страха — или у тебя есть ещё какие-нибудь резоны, Анну?