— Прислушаются к послу, который выбрал роль подруги Льва. Сам. Добровольно. Я верю Анну, я верю, что он не предаст меня, как и я не могу предать его. Мы вернём в Лянчин любовь без страха и стыда, завещанную людям Творцом, Учитель. По-вашему, это достойно? — спросил Ча, заглядывая Наимудрейшему в глаза.
Я тру подбородок. Ну да. Всё правильно. И где были мои глаза?
Луна ложится на кровлю храма, позолотив бурую черепицу, тени темнеют, воздух наливается густой синевой и ночным холодом, а Чису всё говорит. Юные волчата даже устали слушать, кое-кто даже присел на корточки или на край помоста — но внимание Львят не ослабевает: Чису рассказывает о разговоре в храме — и о том, что Ному приказал ему лично.
А если эти двое — или трое? может, и Ар-Неля надо считать? — так уверовали в справедливость, что ИХ, а не Анну, истовая вера нарисовала этот лик на солнечном диске? Тогда — почему же ведьмаки?
— Язва, — говорит Анну тоном комплимента.
Маленький братец только и смог кивнуть, задыхаясь от счастья. А Бэру смотрел на него — и видел взором души сурового воина с ангельским ликом, которым это дитя станет лет через десять: лучшие стражи вырастали из детей, верящих в синие крылья.