Мы пробираемся вдоль стен, по периметру площади. Нухру дёргает меня то и дело, останавливает или заставляет двигаться быстрее — и я, убей меня Бог, не понимаю, какая ему в этом корысть.
Всё и вышло так, как Анну ожидал. Взрослый волк ушёл, а мальчишка остался; день клонился к вечеру. Никто в городе не делал никаких попыток напасть — там и вправду ждали, когда Анну дёрнется первый, но опыт подсказывал Анну, что при всей ненависти и страсти спешить нельзя.
— Не боишься, что кто-нибудь из них ударит тебя в спину? — спросил Бэру с неуловимой интонацией то ли сожаления, то ли насмешки. — Нож им в руки вкладываешь, Лев Львов.
Раскалённый мир вокруг молчал. Кирри опёрся о камень — и камень обжёг руку, но эта боль показалась сущим пустяком по сравнению с той, другой, от которой голова раскалывалась на части. Кирри смотрел вперёд, не чувствуя слёз, текущих из уцелевшего глаза — мир, состоящий из камней, песка, удушливого неподвижного воздуха и чудовищ, затаившихся в укромных местах, не хотел, чтобы Кирри в нём жил.
Стимулятор, впрочем, действует. Через пару часов Маленький Львёнок выпрямляется в седле. Кору одаривает меня благодарным взглядом — странно видеть такое в свой адрес от этой угрюмой амазонки.
В комнату Львят вошёл Ар-Нель с чашкой в руке.