— И я, — подал голос Дориту. — Ждали Львёнка, чтоб в бой повёл — а пришёл крашеный индюк, притащил с собой свою псарню… За что велел казнить Налису? Приказ Льва Львов — или его дурной взбрык? Не боец, а палач… А других парней? А за что Нельгу убили, гады?
— Ты так и не перестал быть варваром с диких гор, — сокрушённо вздыхает Марина, вызывая смешок у северян — и уходит вместе с Дин-Ли, унося с собой половину моего сердца.
— Да, брат… прости, — поправляется Мидоху, смущаясь. — Мне дома рады будут… я ещё послужу Прайду. Вот другие…
— Нет, — вдруг прорезается волк с фингалом. — Он был не безоружный. Я у него в руке нож заметил… против меча не оружие, конечно, но он был с ножом, Ику.
Эта чужая не понимает, как все чужие. Если когда-то в другой жизни люди избегали прикасаться, и Кирри мечтал о случайном прикосновении, как о благословении Отца-Матери, то теперь чужие дотрагивались до тела Кирри непринуждённо и походя, как до самих себя. И нельзя ничего сказать: они имеют право. Они заново сделали его тело.