— Ты ошибаешься, друг мой, — говорит Ар-Нель с еле заметной улыбкой. — Я, конечно, не свят, мне всего лишь иногда нестерпимо хочется говорить справедливые слова — в память о Первом Пророке.
Мы едем целый день в таком темпе, какой действительно не вынесли бы лошади — но на верблюдов палящий зной, похоже, не действует. К вечеру наш отряд подходит к горам сравнительно близко — тут, между камней, если верить лянчинцам, встречаются родники. Вечер отвратителен: закат заливает пустыню запёкшейся кровью, багровое солнце валится за голый горизонт. Свежеет, конечно, зато сразу появляются какие-то крохотные мошки и толкутся в холодеющем воздухе.
— Пойдём, — говорю я по-лянчински. И останавливаю дёрнувшегося Ри-Ё. — Нет, ты останешься здесь. Никуда я не денусь, приду к утру.
Анну задумывается не больше, чем на пару секунд — он уже окончательно решил для себя этот вопрос.
— Это правда, бестелесный? — спрашивает Анну с каменным лицом.
И при том — удивительно, насколько мне не хочется уезжать.