– Рогачов это, главный самый чекист, – сказал кто-то.
– Почему только швейцарскую? Мы закупали товар по всей Европе.
Всё. Исчез за углом пакгауза. Только след санок остался на новом нетоптаном снегу.
Он вскочил, чтобы немедленно записать это открытие, очень важное и духоукрепляющее, но не мог вспомнить, куда ночью положил дневник, хотя в пустой комнате ему вроде и деться было некуда. Ладно, отыщется. И вообще – хватит тратить порох на самокопание и нарциссическую писанину. Впереди серьезная работа совсем другого жанра.
– Студент, значит. На мне доучиться желаешь?
Загрохотало что-то, и в комнату вкатилась инвалидная коляска. В ней сидела сухая старушонка, закутанная в ватное одеяло. Это она, оказывается, блеяла-повизгивала. Седые волосенки, жидкие, на затылке стянуты в пук.