– А на кой они? Отменим к черту вместе с ятями, превосходительствами и прочей чепухой.
Антон решил, что будет смотреть только на Бердышева, вопросительно: мол, какое это всё имеет отношение ко мне?
Но отцу хотелось смеяться, и он запрокинул голову, зажмурил от удовольствия запавшие глаза. Лица у всех сделались напряженными. Наблюдать за тем, как смеется Марк Константинович, было страданием – сорвется в кашель или нет?
По лицу Бердышева словно кто-то провел мягкой тряпкой, стер злобу.
– Давай, Трофимов. Делай, как стенограф скажет.
Бляхин взял книжечку, внимательно в нее уставился. Воспользовавшись этим, Антон покосился на полковника. Аркадий Константинович ободряюще прищурил глаза: всё идет чудесно. Во всяком случае, арестовывать большевика он, кажется, не собирался, то есть первое условие Антона было соблюдено.