Никогда в жизни не спал он таким мертвым сном. Вероятно, это был не сон, а вазовагальный синкоп – нервный обморок.
Охнул Бляхин, уронил в дыру и папку, и фонарик. Обернулся, вчистую ослепнув от кромешной тьмы в горнице.
Профессор задыхался, бормотал бессвязное, и Антон не сразу понял, что, собственно, стряслось. Перенос операции на полчаса – для Шницлера это было нечто небывалое.
Чудо приключилось с Филиппом Бляхиным. Не только от смерти спасло, но и вознесло выше любых мечтаний, где там генералу Глобачеву с его занюханной вартой.
Приподнялась, обняла его, прижалась к груди и снова заплакала, но уже без раздирающего сердце воя.
У генерала в подглазьях дрогнули тени, ресницы с трудом открылись. Из-под очков на Антона смотрели слезящиеся глаза.