— Я имею в виду, пока мы не разберемся, что они собой представляют, — добавил он. — Не смотрите на меня с такой жалостью, Кофа. Я не спятил. Меня не обезоруживает их трогательный и беззащитный вид, тем более не такой уж он трогательный, если приглядеться… А, ладно, неважно. Пришло время побеседовать с вашим приятелем — вот, собственно, что я хотел сказать.
— Мое горе и без того снаружи, — вздохнул я. — Сейчас небось заявится… Как он все время меня находит? Уму непостижимо.
— Отдыхай, сын! — с пафосом сказал он. — А я буду охранять твой сон. Прежде я небрежно исполнял свой родительский долг, но теперь твердо намерен исправиться. Вот увидишь.
— Легко сказать — объясни по-человечески. По-человечески я и самому себе объяснить не могу.
Джуффин помрачнел, кивнул, потом положил ладонь на его затылок. Несколько секунд спустя смотреть на Габу стало гораздо приятнее. Черты лица разгладились, взгляд приобрел живость, знахарь даже словно бы помолодел на дюжину-другую лет.
— Габа тоже будет недоволен, — вздохнул я. — Не представляю, как он будет со всем этим жить. Но конечно, дать ему умереть, не закончив рассказ, было бы неразумно.