В середине дня сотрудник Патрикеева, работавший в кафе официантом, принес обед, очень недурной, и ужасно удивился, когда клиент потребовал счет. Спорить не стал и деньги взял, однако можно было не сомневаться: положит себе в карман, и об Антоновой принципиальности никто не узнает. Наплевать! Антон сделал этот жест не для полковника Патрикеева, а ради самого себя. Он не за харчи у них тут служит, а по собственному выбору и на определенных условиях, которые всё меняют.
– Ох хороша горилка-а, – протянул он. – Ох хороша-а! Где такую взял, студент? Душа порхает, по небу летает.
Ничего подобного! Эту идею не так трудно претворить в жизнь.
Татьяна Ипатьевна не узнала бы свою покладистую, старательную воспитанницу. Застенчивой и робкой Паша, правда, не была и раньше, но вперед не лезла, при старших предпочитала помалкивать. Теперь же говорила много, охотно, на какую угодно тему, обожала революционные слова, а любимые ее присказки были: «чай, не дурее других», «нынче наше время настало» и «проживем своим умом, без господ и без боженьки».
У Антона засосало под ложечкой. Воображение живо нарисовало картину. Вот он идет по Екатерининской, вглядывается в лица прохожих, а сзади вышагивают люди в штатском, и вдруг навстречу – тот круглолицый парень, и приступ паники: что делать? Кого предавать – Петра Кирилловича или человека, который вытащил тебя из тюрьмы?