Услышав, кто перед ним, лже-Михайлов будто подобрался. Стоявший позади Антон заметил, как на шее Панкрата вздулась жила.
Фрейляйн Нольде быстро и мелко задвигала руками – клала на ушко предсердия круговой шов в виде кисета.
Вот какой сегодня был день, двадцать третье декабря.
Всего этого Антон тогда еще не знал, но вводная лекция Шницлера его потрясла.
Через минуту Антон уже спускался по трапу – в ялик, подозванный вороватым, но услужливым поручиком: «Эй, братес! Принимай пассажира!»
Потрогав горящую огнем щеку, Филипп быстро переоделся. На Мытнинскую? Как на Мытнинскую? Там же теперь флаги красные и революционеры с винтовками. Он издали, с Биржевого моста, видел – ближе подходить побоялся. Страшно на Мытнинскую, и главное зачем?