Все трое рассмеялись и так, смеясь, вышли на берег. Со стороны Ворсмы гудело множество голосов; большая толпа собралась на выезде и напирала на казачью спешенную цепь, грозя ее прорвать.
— Прямо так и на ножи… — хорохорился Алексей, но на душе у него уже было муторно. — Что же мне, парня одного туда послать?
— Что там, Лешка? — морщась от боли, спросил Здобнов.
Сильные клешни кузнецовских охранников подняли Алексея; он получил чувствительный удар в лицо, но молча стерпел. Его умело обыскали, отобрали револьвер и кастет. Двое держали Лыкова за руки, третий уткнул ему в грудь его же «смит-вессон», четвертый сзади приставил нож.
— Смотри, Хлебалов, — сказал наконец Благово. — Вот здесь. Видишь? И здесь тоже.
— Иван Иванычу наше почтение, — тенорком ответил Большаков. — Чем могу помочь полиции?