На этой фразе Здобнов уснул прямо за столом. Алексей, под ворчание сестры Ивана Ивановича, перенес его на постель и ушел домой, где услышал от матери, что ему пора жениться («чтоб не шлялся допоздна и водку не пил»).
— Быстрее в магазин, — заторопился Гаммель. — А вам, голубчик Алексей Николаевич, спасибо большое за доставленные сведения. Еще более благодарны будем, ежели завтра, как обещали, в записях это все доставите. И этого бы, серого… узнать, кто таков, почему вокруг вертится.
— Еще начальник выискался, — обиделся Алексей, но решетку оторвал и приставил обратно к раме, чтобы было незаметно. — Пролезешь, бычина толстомясая? — съехидничал он.
— Соседи никого не видели, — продолжал доклад Алексей, — но мальчишка из лавки на углу утверждает определенно, что между восемью и половиной девятого к Косареву заходили двое мужчин. Описать их затруднился, говорит, что они какие-то никакие, серые.
— Иван Иванович! Поглядите-ка на его ноги.
Они уселись за необъятный стол начальника губернии, за которым уже сидели Каргер и — скромно, с краю — адъютант графа поручик Федоров.