— Ай, ай!… — скалится Едигейка. — Мы с белым царём живём в мире. Никого не зарезали, никого не стрелили. Это ты, борода, нас стрелил.
Семён не слушал. Опустив ружьё к ноге, он смотрел вдаль, где янычары суетились вокруг сражённого Исмагила. Странная, неживая улыбка бродила по лицу Семёна.
Да пустите же!… Ну хоть одну руку, на единый волос свободы! Мучители, креста на вас нет!…
За прошедшие годы хозяйский дом, казавшийся когда-то бог весть какой хороминой, похилился и впал в ничтожество. Краска на стенах облезла, сад задичал. Но всё же усадьба стояла на холме, видная отовсюду, и не могла не привлечь опасного внимания рассыпавшихся по округе лихоимцев.
Струги и лодки загнали в самую крепь и оставили под присмотром двух сотен казаков. Остальное войско тихо вышло к не чающему беды городку. Сам Разин с отрядом человек в сорок на одной бударе в открытую подплыл к стенам. Будару вытащили на песок, подошли к заложенным городским воротам. Постучались честь честью, хотя отряд давно был замечен и над воротами закурился дым от запальных костров.
— Так-то лучше, — произнёс один из казаков, пряча обратно в рукав освинцованный шар кистеня, — а ты вытащил бы саблю, возись тогда с ним. Да и ускакать мог. Ну-ка, глянем, хлопцы, чего он с собой везёт…