Когда дело касалось его так называемой семейки, друг Олегыч был непреклонен — по его твердому убеждению, вся эта великокняжеская сволочь должна сидеть в тюрьме.
— Выгонять мы никого не собираемся! — решительно стукнул кулаком по столу Николай. — Вот только не нужны нам такие крупнотоннажные суда! Лучше их уже на стадии строительства разобрать, чем потом тратить казенные деньги на обслуживание никчемных корыт! У них ведь ни брони толковой, ни машин нормальных, ни артиллерии! Да одна батарея «Московских львов» раскатает твои броненосцы в блин, даже не приближаясь к морю!
— И кто это у нас Евгений? — поинтересовался генерал-адмирал с таким видом, словно почувствовал какой-то подвох.
— Слушаюсь! — радостно проорал Алексеев, бросаясь выполнять распоряжение.
— Хороший? — с едва уловимой издевкой спросил Николай.
Три дня мы в Софье болгарской провели, а потом дальше поехали. И вот тут уж почти до самой бывшей турецкой столицы — без остановок. Не к самому Царьграду, ясно, а к Адрианополю. Туда, где Павел Карлович уже ставку государеву оборудовал…