— Вот, молодой человек, не желаете ли Петру Провичу ваш вопросец адресовать?
— Дык вот, заработки — это еще что! Ляксандра Михалыч Рукавишников им и школы устроил для рабочих, и для деток ихних. И больницы у них при заводе, и не казармы у них, а вовсе — коти… коты… котежды, о!
Шелихов влетает в кабинет. Значит, первое апреля?
Выстрел! Удачно легло — словно городошной битой, снесло сразу три пулемета. Соседним тоже неплохо досталось тяжелыми осколками из сталистого чугуна. Идущие следом броневики тоже выпускают несколько снарядов. Вражеская батарея тает на глазах. Видно, как там мечутся фигуры в красных мундирах. Англичане? Ну, побегайте… пока. Ах ты ж, сволочь! Крайний пулемет выплевывает в мою сторону длинную очередь. Пули колотят по броне, словно град. Этак он мне панораму разобьет, гад такой!
— Вот именно! — ехидно сказал Алексей Александрович. — Это по два ствола на корабль. Вместо двух стволов на барбетную установку — один. При этом кормовая установка вообще остается старой. И зачем нам этакая недовундервафля? С орудиями, способными вести загоризонтную стрельбу?
— Молодец! — хвалит Яков. — Мы с Демкой только троих!