— Да ну? — поразился Алексей. — Ну, это же все! Конец света — Олегыч и Димыч ведут трезвый образ жизни! Там снаружи еще дождь из лягушек и жаб, первый вестник апокалипсиса, не начался?
На его лице написана такая неподдельная обида, что мне приходится достать из стола коньяк и рюмки.
Мою просьбу выполнили. На столе стоит фотография семьи. Жена, двое сыновей. Борис не дожил до позора — он погиб где-то под Тосно в бою с бронепоездом. Сергей…
Вроде бы на вечер планировалось очередное собрание, но в этот раз он туда не пойдет. За последние полгода посещать социалистический кружок перестали очень многие товарищи. А смысл читать Маркса и готовиться к борьбе за народное счастье, если новый император уже сделал в этом направлении гораздо больше, чем они мечтали? Одно только введение профессиональных союзов, призванных защищать пролетариат от капиталистов, чего стоило? А ведь еще и крестьянскую реформу обещают! Ходят упорные слухи, что скоро царь раздаст крестьянам всю помещичью землю, а самих помещиков загонит в армию простыми офицерами.
Вот так. У Павла Карловича Ренненкампфа еще один враг…
— Тут вот один старый проектик завалялся, — раскрывая на коленях папку с вензелем, сказал Алексей. — По переводу всех прибрежных крепостей в подчинение Морского ведомства. Брат так и не успел подписать, надеюсь, у племянника время найдется!