От дверей бежали стражники, вооруженные гизармами, глевиями и пиками. Калантэ, прямая и грозная, указала им на Йожа властным, резким жестом. Паветта принялась кричать, Эйст Турсеах ругаться. Все повскакивали с мест, не очень–то зная, что делать.
— Не «сыпанут», потому что им жизнь дорога! Да, впрочем, что я мог сделать? Когда Крель к ним присоединился, со мной остались только Берт и Мун, а их было четверо…
Он сгорбился, натянул тетиву, придерживая ногой стремечко. Тщательно уложил стрелу в канавке. Ведьмак шел. Киврил поднял арбалет.
— Проедем немного вперед, — холодно сказал он, — и поговорим с глазу на глаз. Твои взгляды, Ласточка, пожалуй, излишне радикальны, чтобы высказывать их при свидетелях.
Тогда она вставала, отворяла окна, захлебывалась ночным воздухом, лунным светом, наплывающим от озера туманом.
Улыбка. Кивок, шаг, следующая картина. Наездник на мчащейся галопом лошади, кругом покореженные ольхи, протягивающие к нему руки–ветви. Кондвирамурса почувствовала, как по коже пробежали мурашки.