Я не стал спорить, а лишь адресовал ей строгий взгляд, преисполненный вежливого недоумения. Дескать, я — клиент, я уже пришел в вашу лавку и не собираюсь бегать по всему городу за нужным мне товаром. Ваше дело предоставить мне необходимое, а мое — заплатить за вашу расторопность любую цену, которая покажется мне разумной.
Впрочем, он нашел куда более действенный выход из положения. Пришел наяву и бесцеремонно прервал мой младенческий сон. Грубо потряс за плечо и сказал: «Давай-ка поднимайся».
— Тем лучше. Отсюда до Оловянного моста полчаса идти, да и то если очень быстро, не глазея по сторонам. А мы будем глазеть. И еще болтать про всякие прекрасные глупости, как школьницы. Когда-то у меня это неплохо получалось. Во всяком случае, имеет смысл попробовать.
Как ни странно, после этого умозаключения моя внутренняя буря окончательно утихла; теперь я был спокоен и собран не вопреки ей, а просто так.
Но пока неладен был я сам. Меня тошнило, в глазах было не то чтобы темно, но как-то мутно, каждая клеточка тела осознала себя как отдельную мыслящую монаду, и теперь сводный хор этих самых монад настойчиво твердил о тщете органической жизни, а я почему-то был обязан их слушать.
— Любопытно было бы поглядеть, — ухмыляется Франк, подвигая ему блюдо с печеньем из сладких речных водорослей.