Цири высвободилась из рук Геральта, глянула недоуменно. На сидящую на стене женщину–сову было страшно смотреть. Обожженная, обшарпанная, измазанная пеплом и кровью, она выглядела ужасно.
Лютик застонал, бурно втянул воздух. Меч в руке ведьмака дрогнул, заблестел отраженным от реки светом.
Имбра снова сплюнул, дернул поводья, развернул коня.
— А зачем? — неожиданно для всех сказала Йеннифэр. — Я все еще член Ложи. Никто не лишил меня членства. На мое место не принят никто. Формально я имею право голоса. Думаю, ясно, как я голосую. Таким образом, голоса «за» перевешивают, и вопрос решен.
Он тяжело, хрипло дышал, чувствуя, как кончается действие принятых перед борьбой эликсиров. Прилегающий к стенам города гигантский сборник мусора и отходов, уходящий отвесно к поблескивающей ленте реки, при свете звезд выглядел красиво и привлекательно. Ведьмак сплюнул.
— Человечность?! — с трудом повторила Цири, чувствуя, что только теперь она по–настоящему начинает закипать. Она быстро привела себя в норму серией выученных вдохов–выдохов. — Войдите и заберите. Но войдите без оружия. Будьте и вы человечны. Хотя бы раз!