— Вылезай, — повторил Геральт. — Мы ничего тебе не сделаем.
Но это возвращалось. Возвращалось в наваждениях и снах. Цинтра. Топот коней и дикие крики, трупы, пожар… И черный рыцарь в крылатом шлеме… А потом… Хаты в Заречье… Почерневшая труба на пепелище… Рядом, у нетронутого колодца, черный кот, зализывающий страшный ожог на боку. Колодец… Журавль… Ведро…
Сообщение, которое они искали, нашла Цири.
Пила заскрипела и захрустела на кости. Раненый выл.
Утром двинулись дальше. На поднимающиеся над лесом струйки дыма даже не смотрели.
Поток, питавший фонтан, видимо, часто менял русло, терпеливо и неустанно подмывал мраморные и алебастровые плиты, а те спускались, образуя запруды и снова направляя воды потока в новую сторону. В результате вся территория оказалась иссечена неглубокими промоинами стариц. Кое–где вода стекала каскадами по остаткам постройки, смывая с них листья, песок — в этих местах мрамор, терракота и мозаика все еще искрились свежими красками, словно лежали тут не два столетия, а три дня.