— Снова? — проворчал палач, опуская уже занесенный топор. — Снова помилование! Это становится скучным.
— Ну же, говорите, — поторапливал Бодэ. — Приказы–то какие? Идем на нильфов аль дале будем торчать на границе, словно грачи на заборе?
— Потому… что может быть война? Все говорят о новой войне! Все об этом говорят, госпожа Йеннифэр.
Воительница сдержанно поклонилась, протерла вспотевшее лицо. В бане было жарко, а она стояла в кольчуге и кожаном камзоле.
— Кроме того, — продолжал Тубланк, — когда мы убьем этого типа, нам не будет нужды прятаться где–нибудь ближайшие полгода, потому что никто не станет за нами гоняться или нас разыскивать? Никто не напустит на нас выпивох или любителей заработать наградные? Мы не станем объектами родовой вражды либо кровной мести? Иначе говоря, милсдарь Риенс, нам предстоит замочить для вас обыкновеннейшего, ничем не примечательного, не имеющего никакого веса фраера?
Ярре, не понимая, откуда у него вдруг взялось столько мужества, несколькими большими шагами опередил компанию и обернулся, загородив от них торговца.