– Скажите, – спросил Корейко с вожделением, – сколько такие картины стоили в мирное время?
– Вы жалкая, ничтожная личность, – заявил Паниковский, с отвращением глядя на собеседника.
– Согласно законов гостеприимства, – добавил он почему-то.
Сцепляясь мольбертами и толкая друг друга, художники побежали дальше. А в это время из-за угла вынесся извозчичий экипаж. В нем сидел толстяк, профессию которого было нетрудно угадать. Он придерживал рукою большой стационарный мольберт. В ногах у извозчика лежал ящик с красками.
На заходе солнца Остап раздал обещанные гостинцы. Козлевич получил брелок в виде компаса, который очень подошел к его толстым серебряным часам. Балаганову был преподнесен «Чтец-декламатор» в коленкоровом переплете, а Паниковскому розовый галстук с синими цветами.
– Ты куда?! – закричал Остап еще издали. – Я тебе покажу хватать чужие чемоданы! На секунду оставить нельзя! Безобразие!