– Удивительная вещь, замечательная вещь, – заметил Остап, – еще сегодня утром мы не были даже знакомы, а сейчас чувствуем себя так, будто знаем друг друга десять лет. Что это, флюиды действуют?
Именно Катаев-старший предложил Ильфу и Петрову сюжет сатирического романа летом 1927 года, когда все трое были сотрудниками «Гудка». Согласно катаевскому плану, работать предстояло втроем: Ильф и Петров начерно пишут роман, Катаев правит готовые главы «рукой мастера», на титульный лист выносятся три фамилии. Дальше – дело за Катаевым. Его считают маститым, все им написанное идет нарасхват. Предложение – «открыть мастерскую советского романа» – было принято. И хотя Катаев вскоре отказался от своей идеи, два соавтора по-прежнему писали «Двенадцать стульев» денно и нощно.
– Я хочу есть! – стонал Паниковский. – Я хочу гуся! Зачем мы уехали из Черноморска?..
Балаганов схватил цилиндрическое ведро с надписью «Арбатовский родильный дом» и побежал за водой на речку. Адам Казимирович поднял капот машины и, посвистывая, запустил руки в мотор. Паниковский оперся спиной на автомобильное колесо и, пригорюнившись, не мигая, смотрел на клюквенный солнечный сегмент, появившийся над горизонтом. У Паниковского оказалось морщинистое лицо со множеством старческих мелочей: мешочков, пульсирующих жилок, клубничных румянцев. Такое лицо допустимо у человека, прожившего долгую порядочную жизнь, имеющего взрослых детей и пьющего по утрам желудевый кофе.
– Это гости, – сказала девушка, запечалившись, – они пришли только посидеть.
– Конечно, – сказал Остап, – мы могли бы теперь дня три выдавать себя за агентов угрозыска, охотящихся за таинственной зеленой машиной, и воспользоваться законным содействием административных и общественных органов. Но нам просто некогда. Дела призывают нас в Одессу.