– Эй, вы, херувимы и серафимы, – сказал Остап, вызывая врагов на диспут, – бога нет!
– Ни за что! – ответил Фунт. – Бриан – это голова!
– Да, товарищ Вайнторг, такие строгости. А сегодня кого чистят?
Конечно, рецензировать как новинку роман, вышедший более года назад и в журнале, и книгой, да еще и неоднократно обруганный, – занятие странное. Тем не менее формальный повод был – второе зифовское издание. Его и рецензировали. Маститые критики, которым не пришлось высказаться раньше, в этой игре не участвовали – ретивость, как и раньше, проявляли мало кому известные литературные поденщики.
– Как приют? – сказал Птибурдуков, багровея. – Что вам угодно, Васисуалий Андреевич?
– Сам принесет? – спросил вдруг Балаганов скрипучим голосом. – На блюдечке? А если не принесет? А где это Рио-де-Жанейро? Далеко? Не может того быть, чтобы все ходили в белых штанах! Вы это бросьте, Бендер! На пятьсот тысяч можно и у нас хорошо прожить.