– А овес-то нынче, – сказал Копытто певуче, – не укупишь. Он дорог, овес-то!
– С дороги! – крикнул механик, подымаясь вслед за пилотом.
– Все устроено, – сказал он повеселевшим голосом, – сейчас нас поставят на квартиру и дадут пообедать. После обеда мы будем нежиться на сене. Помните? – Молоко и сено. А вечером мы даем спектакль. Я его уже запродал за пятнадцать рублей. Деньги получены. Шура! Вам придется что-нибудь продекламировать, из «Чтеца-декламатора», я буду показывать антирелигиозные карточные фокусы, а Паниковский... Где Паниковский? Куда он девался?
– Вы знаете, Зося, – сказал он наконец, – на каждого человека, даже партийного, давит атмосферный столб весом в 214 кило. Вы этого не замечали?
Голоса преследователей сливались в общий недоброжелательный гул.
– Садитесь, Древлянин, – сказала девушка, – посидите с дедом.