— Ну, он мог и не сказать ей об этом… — заметил Террей.
— "Потаскухой" будешь называть свою матриати, а к моей можешь обращаться только по имени.
— Мне твое поведение кажется таким же странным, как и ему. После того, как тебя выписали из больницы, ты ни разу не связалась с ним. Ты знаешь, что он приходил к тебе в общежитие?
— Если потеряешь фрирайн, не вздумай снимать свои перчатки. Только в них ты сможешь удерживать это стальное волокно.
— Я больше никому не позволю оскорблять тебя. Ни ей, ни кому бы то ни было другому.
Сермилли хотел ей ответить, но не мог. Его язык больше не принадлежал ему, так же, как и руки.