Кимао молчал несколько секунд. О чем он думал? Она только что сказала, что кто-то умер, а он даже не может спросить ее, кто именно!
Кимао отстранился от нее и нахмурил свои брови.
— "Предательство"? Ты в своем уме? О каком предательстве ты говоришь?
Погладив друга по плечу, она, вдруг поняла, что все эти лица, мелькающие перед ее глазами, раздражают ее. Они не слышали друг друга, перебивая и споря, настаивая на своем и призывая Йори надорвать оболочку Террея. Им было наплевать на чувства зрячего, на его мотивы и побуждения. Им были не понятны его попытки найти разгадку этого явления. Они смотрели на Террея, как на мужчину, сильного, когда-то равного им, и знали, что он выдержит этот удар. Но его зрячий смотрел на любимого человека, которому не хотел причинить боль.
Музыка стихла, и Пайго поднялся со своего места. Мужчина подошел к широким блюдам, что расставляли женщины за их спинами.
— Я ничего не чувствую. Я не прячу своих мыслей умышленно. Это работает независимо от меня.