Роман почувствовал, как от похвалы запылали щеки, и стушевался. Была еще одна вещь, на его взгляд, очень важная, о которой он хотел сказать следователю, но боялся нарваться на Генкины насмешки. Может, не говорить? Или сказать?
– А я не понимаю, почему вы все тут сидите и рассуждаете черт знает о чем, вместо того чтобы арестовать Ларису и как следует допросить. Она же причастна к преступлению, вот пусть и расскажет все как было, – вспыхнул Ленар.
– А так, что она денег пока не получила. Или получила, но не все. Вот и ходит по магазинам, щупает шмотки, надевает их на себя, смотрится в зеркало и думает: ничего, пройдет еще совсем немного времени, и все это будет мое. И я буду не хуже вас.
– Но ведь на маршрутке тоже можно за город уехать, – настырно продолжал Дзюба.
После ухода оперативников Лена выглянула из своей комнаты.
– Да ну ее, – Антон с досадой махнул рукой. – Я ей твержу без конца, что это подозрительные, нечестные деньги и нельзя ими пользоваться, а она меня будто не слышит. Я уж и про Катю Аверкину ей рассказал, а ей все по барабану. Никогда не думал, что у нее такой менталитет, а ведь знаю ее с третьего класса. Обидно понимать, что человек, которого ты считал умным и нормальным, на самом деле глуп и жаден.