Тогда, год назад, Виталию было не до самоанализа, он хотел только забыться и согреться. А сейчас, вспоминая свой развод, он думал о том, что при своей профессии, предполагающей постоянное общение, он так и не научился разбираться в людях. Допустил ужасную ошибку с Гаянэ, но это по молодости. А с Милой он ошибся, уже будучи зрелым человеком. Вот и в Рыженко не разобрался, а она на самом деле совсем не такая, как он думал. Рассказав ей о том, что случилось с ним год назад, он был на двести процентов уверен, что Надежда Игоревна начнет поучать его и говорить, что он получил по заслугам, и был готов все это выслушать. А она… До конца поездки говорила о чем-то совершенно постороннем, не имеющем отношения ни к его рассказу, ни к делу Аверкиной, и голос ее при этом звучал мягко и негромко, и не было в нем того холода, который он уже привык слышать, когда приходил к ней. Сидя рядом с ним в машине, она не была бой-бабой, упертой и непробиваемой, она была красивой женщиной, его ровесницей, которая пытается отвлечь его от горьких мыслей, сочувствует ему и понимает, как ему хреново. А ведь адвокат Кирган был абсолютно уверен в том, что следователь Рыженко на сочувствие и понимание просто не способна. По определению.