Омура подался вперед. Он не ответил на вопрос Ника — по крайней мере, не ответил прямо.
Сато протянул ему стильные полноохватные тактические очки.
Вэл слушал рассказы у костра Генри «Большого Коня» Бигея, индейца навахо, который — вместе со своей женой Лауреттой — двадцать восемь лет провел за рулем своей фуры и сопротивляется любым чиновникам, армии или придорожным бандитам, которые пытаются его остановить. Генри откровенно смеется (у него отсутствует один верхний зуб, отчего остальные кажутся еще белее), рассуждая об иронии судьбы: белым людям, которые загнали его народ в резервации, аукнулось их же Предначертание, исчезнувшее, словно его и не было. Но я убежден, что в этом человеке совсем нет враждебности. Он просто изучает историю.
— Ты даже не знаешь, кто такой Хидэки Сато, Ник Боттом?
Ник попытался сделать собственный голос неслышным для себя, прижав предплечья к ушам, но все равно воспринимал его — через кости черепа.
Омура легонько подтолкнул его. Солнце уже садилось за горизонт, и бассейн Лос-Анджелеса и его сохранившиеся высотные здания отливали золотом. Солнечные блики отражались от лобовых стекол машин на уцелевших шоссе.