— Это излечимо? — вполголоса спросил Ник, глядя на лицо спящего старика. Дара любила отца. — Он выживет?
Ник пригубил. Никакого привкуса — ни химического, ни другого. Вода.
В прихожей Ника встретили Гроссвен и громадный вышибала.
Голос Дары доносится через москитную дверь до веранд очки, где сидит Ник, глядя сквозь просветы между кронами старых сибирских вязов на крохотный лоскуток позднеавгустовского неба. Ночной воздух полнится треском насекомых, звуками телевизоров и стереоустановок из соседних домов и — время от времени — воем сирен с далекой Колфакс-авеню.
— У вас есть с собой физический паспорт, Боттом-сан? — спросил Сато.
— Мы слышали, — раздался голос Сато у него в ухе. — Я сейчас смотрю на фото этого Аякса.