Три гигантские фигуры. Дуотт, шестирукий великан и крылатая тварь, пожирающие покорно шагающие к разверстым пастям вереницы человеческих фигурок – изображённых здесь размером с муравья.
Яркий день, и восемь низких хищных теней тихо пробираются вдоль молчаливого побережья. Кормчие отворачивают от серых скал – тут часто натыканы сторожевые башни, там заметят, пошлют весть, и десятки чёрно-зелёных галер устремятся наперерез.
В голосе отречённого Фесс услыхал настоящее, неподдельное, глубокое отчаяние, исходящее из самого сердца, как сказала бы его сентиментальная тётушка.
– Что ты имеешь в виду? – всполошилась Сеамни.
Этлау криво ухмыльнулся и ничего не ответил. Ближе к порту людской поток стал слабеть.
– Его магия. Мы, Тёмные эльфы, хорошо её запомнили. Ещё когда Салладорец не успел настолько прославиться, он пытался найти у нас убежище. Мы не отказали – времена тогда были не в пример нынешним. Он жил какое-то время в Нарне, странный и несчастный человек. – Она покачала головой. – Я хорошо его помню. Он был болен, очень болен. Но считал хворь за благословение. Невероятно талантлив, что верно, то верно. В магии Потаённых Камней он разобрался за считаные часы. И всё время что-то писал.