— О какой реальной жизни ты говоришь, К. Т.?
В машине он флэшбэчил на их медовый месяц восемнадцать лет назад, в отеле «Хана Мауи», и теперь радовался, что не выбрал для своего мимолетного удовольствия тогдашних любовных сцен. Он предпочел вновь пережить другое: как они плавали в панорамном бассейне, глядя на Тихий океан, над которым поднималась луна; как бегом неслись под душ, а потом быстро одевались в своем хале, потому что опаздывали к обеду; как шли в обеденный ланай между потрескивающими факелами и разговаривали, поглядывая на звезды, что зажигались в темнеющем небе. Воздух был насыщен ароматом тропических цветов и чистым запахом океанской соли. Ник исключил из сеанса сексуальные воспоминания, меньше всего желая, чтобы во время собеседования брюки его были заляпаны семенной жидкостью. Но теперь он просто радовался тому, что на этом дегенеративном лице не отражаются оргазмы восемнадцатилетней давности.
Накамура закрыл глаза, словно беря себя в руки, чтобы не взорваться. Потом он натянуто улыбнулся.
— Так оно и останется, Боттом-сан, — сказал Сато. — И этот закон будет проводиться в жизнь с такой же строгостью, как во Всемирном Халифате.
Выйдя из палатки, они обнаружили, что из-за гор нанесло грозовые тучи. Над лагерем нависал проржавевший стальной скелет двухсотфутовой Башни судьбы. Аттракцион-переправа под названием «Гибельный каньон» был разобран на строительные материалы, сложенные у них за спиной. Из некоторых палаток, хижин и заброшенных аттракционов снова доносились еврейские молитвы или крики скорби.