— Ну, — я пожал плечами, — тогда просто придется махнуть на все рукой и вернуться в Ехо, там-то уж вас точно приведут в порядок. А потом начнем сначала…
— Второй, — прошептала леди Типа. — В первый раз я плакала, когда Лойсо ушел. Так стало жалко себя, что заревела. Потом слезы закончились, а жалость к себе осталась и даже росла с каждым годом, как брюхо у обжоры, хотя, казалось бы, куда дальше…
— Пойми, незабвенная, — строго сказал Комос. — Одно дело — сны. Не так уж трудно сделать, чтобы человек увидел во сне все, что пожелает. И совсем другое дело — наваждения. Сделать то, о чем ты говоришь, вообще невозможно. Где это видано: чтобы к тебе наяву живой человек приходил и никто, кроме тебя, его не видел?! Призрак — пожалуйста, сколько угодно. Я этим не занимаюсь, но знаю мастеров. Но чтобы наваждение даже на ощупь было человеком, да еще и по́том пахло, как настоящий мужчина, — нет, невозможно. Обманула тебя подружка. Посмеяться хотела над чужой печалью. Стерва она, не водись с ней. Хорошие люди так не поступают…
Я тогда страшно разозлилась. Швырнула в стену бутылку коллекционного вина из подвалов Ордена Семилистника, которую он принес мне в качестве утешительного гостинца, разнесла в щепки пару стульев, а уж вопила так, что под окнами моего дома стали собираться соседи и полицейские. И те, и другие очень хотели узнать, кого именно убивают, но не решались войти и спросить. Теперь-то стыдно вспоминать, а тогда казалось — праведный гнев. Хорошо хоть самого Киму пальцем не тронула, с меня бы сталось драку затеять…
— Не хочу я гадать, — ворчал тем временем Король. — Все равно ничего путного не придумаю. Но по тому, как он держался, похоже, что ты подсказала ему способ достичь результата всего за десять лет. Или даже за год.
«Ага, значит, это у нас теперь „дворец“, — подумал я. — Ну-ну, ничего себе сценарий! По крайней мере, теперь уж точно ясно, что меня разыгрывают. Что ж, главное — не сдаваться».