Не могу представить, у кого хватило альтруизма и выдержки, чтобы разметить дорогу, но красные столбики действительно указывали безопасный путь. Следовать этим меткам меня понуждал вовсе не здравый смысл, а цвет: в помраченном состоянии рассудка я, надо думать, принимал их за пятна крови моей будущей жертвы, вот и бежал, как охотничья собака за раненой дичью. Я же говорю: гнев такой силы превращает человека в слабоумного идиота, и это стало моим — и нашим общим — спасением.
Ему только зацепиться дай, потом весь день будет чушь нести — не остановишь. Это называется «веселый человек» и еще «легкий характер», я знаю, но все равно тошно.
— В драку лезть не советую, — на всякий случай предупредил я. — Ты меня, конечно, пополам переломишь, но Смертный Шар я метнуть успею. И делайте потом что хотите — без меня.
— Ничего не выйдет, — вздохнул Гуриг. — Ваши гостинцы с благодарностью примут и тщательно уничтожат, как только за курьером закроется дверь. Дело в том, что начальнику дворцовой стражи моего прадеда всюду мерещились отравители. Старик кончил свои дни в Приюте Безумных, несколько столетий назад, но заказывать еду из городских трактиров и уж тем более принимать гостинцы от частных лиц нам с тех пор строжайше запрещено. Это называется «традиция».
— Стоп! — заорал я. — Какое прошение, какая отставка?! Нашла время…