Примерно через полгода после нашего путешествия Старший Магистр Ордена Семилистника действительно перебрался на Муримах. Получил там чрезвычайно скромное для человека его ранга место Надзирающего за Серединой Острова. Как мне растолковали, его обязанности ограничивались составлением формальных отчетов о состоянии дел на вверенной ему территории, необходимостью присутствовать на редких общих собраниях всех представителей Ордена Семилистника на Муримахе и одним ежегодным визитом в столицу. Предполагаю, все остальное время Магистр Моти Мил посвятил изучению секретов местных лесных колдунов; я даже догадываюсь, кому выпала честь стать его первой учительницей, хоть и не знаю, вышел ли из этого толк.
— Ну, моя нынешняя должность — жалкая пародия папиного былого величия, — вздохнула женщина-великанша, которую я все это время изумленно разглядывал. Здесь, в Ехо, пышные формы пользуются большим успехом, поэтому толстушки не сидят на диетах, а, напротив, с удовольствием наедают бока. Но такую громадину я видел впервые. Широкоплечая и широкобедрая, с огромной грудью и выдающимся животом; ростом она была, пожалуй, ненамного выше меня, но казалась настоящей великаншей. В ней чувствовалась недюжинная сила, при этом голос и манеры были женственными, даже девически кокетливыми. В сочетании с мощным торсом это производило странное впечатление, впрочем скорее ошеломляющее, чем отталкивающее.
Я огляделся по сторонам и ахнул: эти радуги были совершенно не похожи на все, что мне доводилось видеть прежде. Своим существованием они опровергали все известные (и, вероятно, неизвестные) мне законы природы. Они не изгибались тонкой дугой в небесах, а располагались где угодно, принимали самые неожиданные и причудливые формы; некоторые к тому же двигались, как большие, неуклюжие призрачные животные. Огромное округлое пятно, размером со слона, как раз надвигалось на нас сзади. Сверху, с неба, спускалась сверкающая немыслимыми цветами паутина. Еще одна радуга лианой обвивала древесные стволы на опушке леса, другая била из земли фонтаном. А впереди, как раз у нас на пути, стоял толстенный радужный столб. Казалось, он укоренился в плодородной почве долины, другой конец его упирался в небо.
Гости смеются, трещат без умолку, теребят щенков тумана, с наслаждением морщат носы, принюхиваясь к свежесмолотому кофе. Хорошо, выходит, не быть божеством! А Трише до сих пор казалось — наоборот. Есть над чем подумать. Но не сейчас. Потом.
Лаюки поглядела на них, как мне показалось, с некоторым сомнением, но почти сразу заулыбалась и кивнула, соглашаясь.