— Ладно уж. Вы говорили, что рассказать историю — все равно что избавиться от нее, отпустить на свободу. Именно то, что мне требуется. Только учтите: это будет печальная история. По крайней мере, история о грустных временах.
— Илка сказала, — неуверенно пробормотала Лаюки. Встрепенулась, утерла мокрые щеки тыльной стороной ладони, снова обернулась к ведьме: — Илка, это ведь ты мне сказала. Ты ворожила, глядела в свое Зеркало Ночи и увидела там ужасную картину, да?
— Пожалуйста, посмотри по сторонам и скажи мне: что ты видишь?
В голосе вдовы было столько силы и страсти, что сейчас я бы и сама на ней женилась — за одну эту фразу.
Шеф всегда питал слабость к таким же любопытным, как он сам, это да.
Я тоже обернулась и, каюсь, профукала свой единственный реальный шанс честно грохнуться в обморок. Ну то есть так близко к этому чудесному событию я еще никогда в жизни не была и почти уверена, что уже не буду. На заднем сиденье не было никакого господина Трикки Лая. Зато там колыхалось разноцветное туманное пятно. При большом желании и развитом воображении можно было обнаружить некоторое сходство между этим пятном и нашим туланским гостем — так могло бы выглядеть его отражение в древнем, веками не чищенном металлическом зеркале.